8 (812) 325-72-88
8 (812) 325-72-89
Балтийская коллегия адвокатов
имени Анатолия Собчака
[07.10.2022 15:42]

Особое мнение Вице-президента адвокатской палаты Санкт-Петербурга Юрия Новолодского по вопросу дисциплинарного производства адвоката Н.

 

В Совет Адвокатской палаты Санкт-Петербурга

для опубликования на сайте Адвокатской палаты

 

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

Вице-президента адвокатской палаты Санкт-Петербурга 

Юрия Новолодского

по вопросу дисциплинарного производства адвоката Н.

 

         15 сентября 2022 года Советом адвокатской палаты Санкт-Петербурга рассмотрено важное для формирования нравственных ориентиров современной адвокатуры дисциплинарное дело адвоката Н., возбужденное по жалобе его доверителей – супругов Б.

         Фактические обстоятельства этого дисциплинарного дела, не вызвавшие у членов Совета сколько-нибудь значимых споров, довольно просты. По большей части, они установлены арбитражным судом по итогам рассмотрения спора между одним из супругов Б. и адвокатом Н. Эти обстоятельства сводятся к следующему:

         Адвокат Н. и его доверитель Б. заключили между собой договор купли-продажи принадлежавшего Б. хозяйственного общества, которое владело  дорогостоящей недвижимостью. Только кадастровая стоимость этой недвижимости в три раза превышала фиктивную цену, указанную в договоре купли-продажи. Эта мнимая сделка была совершена исключительно для того, чтобы кредиторы супругов Б. не смогли обратить взыскание на принадлежащее им общество и в последующем распродать по бросовым ценам всё имущество, принадлежащее этому обществу.

         Однако спустя несколько месяцев после оформления упомянутой мнимой сделки адвокат Н. установил над обществом, которым завладел незаконно, свой полный корпоративный контроль и (вопреки имевшейся договоренности со своими доверителями) отказался возвращать незаконно удерживаемое имущество супругам Б. 

         С этого момента адвокат Н. стал бессовестно настаивать на действительности заключённого с доверителями договора купли-продажи. Более того, адвокат Н. вступил со своими доверителями в судебную тяжбу, которая окончилась решением арбитражного апелляционного суда, признавшего сделку ничтожной (мнимой), то есть не породившей для адвоката Н. права собственности. При этом суд применил двустороннюю реституцию в виде обязательного возврата доверителю Б. права на принадлежавшее ему хозяйственное общество и взыскание в пользу адвоката Н. цены, указанной в договоре купли-продажи хозяйственного общества. Адвокат Н. ходатайствовал о приостановлении исполнения решения суда, но все вышестоящие суды, включая Верховный, в конечном счёте оставили названное решение в силе, подтвердив фиктивность сделки, которую «прокрутил» бессовестный адвокат Н.  

         Эта незамысловатая история публичного поведения адвоката Н., опозорившего российскую адвокатуру, не нуждалась бы в более подробном описании. Однако по ранее неизвестным мне причинам для отдельных моих коллег по Совету и Квалификационной комиссии дело это оказалось настолько «сложным», что рассматривалось более трех лет (!) и по нему было проведено три заседания Совета (одно в 2019 и два в 2022 году). Закончилось это дело позорным решением Совета об оставлением адвоката Н. в ряду петербургских адвокатов.

 

         В 2019 году я в связи с занятостью в суде не участвовал «в первом круге» рассмотрения дисциплинарного дела адвоката Н., а именно, в заседании Совета, решением которого в действиях адвоката Н. не  было установлено каких-либо нарушений существующих в адвокатуре этических правил.

         Это произошло потому, что Совет по непонятным причинам устранился  от решения основной своей задачи, а именно  этической оценки  проступка адвоката Н. Совет в этот раз принял явно «лукавое решение» и в лучших бюрократических традициях отправил супругов Б. «искать правду» в суде. Мне стыдно за подобное решение нашего совета.   

         В 2021 супруга Б. по рекомендации вице-губернатора Санкт-Петербурга обратилась ко мне за правовой помощью. Выслушав доверительницу Б. я был удивлён разнузданностью поведения адвоката Н. по отношению к имуществу его доверителей, но ещё больше я был удивлён явно абсурдным решением Совета, которое было принято в этот по делу адвоката Н.

         Моя надлежащим образом оформленная юридическая помощь доверительнице Б. ограничилась несколькими устными консультациями, но тем не менее при очередном рассмотрении Советом вопроса о мере наказания для адвоката Н. я взял самоотвод и не участвовал в голосовании. Устранился от голосования и другой мой коллега по Совету палаты - адвокат Ч., к которому в своё время обращались супруги Б за оказанием им юридической помощи.

         Но к 15 сентября 2022 года, когда Советом было запланировано принятие окончательного решения по вопросу о наложении на адвоката Н. взыскания за  его «художества», я кардинально изменил своё решение о самоустранении от голосования и утвердился в своем праве члена Совета голосовать по вопросу о мере наказания адвоката Н. в соответствии со своей совестью. 

          Одним из факторов, склонивших меня к такому решению стало то, что я узнал подробности об откровенно неэтичном поведении одного из членов Совета палаты (Максима Евгеньевича Семеняко - сына президента нашей адвокатской   палаты), который беззастенчиво голосовал в пользу адвоката Н. на всех этапах рассмотрения Советом палаты этого загадочного дела. Этим фактором явилось то, что начиная с 2019 года Максим Васильевич не сообщал членам Совета о весьма важных обстоятельствах, имеющих значение для формирования истинного представления о «подводных течениях» этого дела. Упомянутые обстоятельства выразились в том, что он (М.Е. Семеняко) в 2018-2019 годах по просьбе адвоката Н., в интересах последнего организовал встречу с адвокатами, представляющими интересы супругов Б. Эта встреча состоялась под предлогом реализации Максимом  Евгеньевичем некой «Медиации» (между адвокатом Н. и адвокатами, подавшими от имени супругов Б. заявления в следственные органы о возбуждении уголовного дела в отношении адвоката Н.) 

        Любая «медиация» проводимая членом Совета, в которой заинтересованной стороной является адвокат, привлекаемый к дисциплинарной ответственности,  (даже если эта медиация имела место в прошлом), является глубоко безнравственным делом, заслуживающим этического порицания.   Также весьма интересной показалась мне информация, (полученная из объяснений М.Е. Семеняко на заседании Совета от 15.09.22 года). Эта информация состояла в том, что адвокат Н. в течение более двух лет являлся непосредственным подчиненным Максима Евгеньевича Семеняко по юридическому комитету Администрации Санкт-Петербурга. 

          Интересен для адвокатов нашей палаты будет и тот факт, что адвокат Н. и принадлежащая ему юридическая коммерческая организация в период второго и третьего круга дисциплинарного производства в отношении него «проспонсировала» на сотни  тысяч рублей проводимую руководителем Института адвокатуры (М.Е. Семеняко), конференцию юридической направленности, которая была организована и проводилась от имени Института, возглавляемого членом нашего Совета - М.Е. Семеняко.  Куда пошли «спонсорские средства», многократно превышающие объективные расходы на организацию конференцию, в настоящее время установить невозможно, в виду полного отсутствия контроля за «деятельностью» Института, который подробно прописан в Уставе Института, но на практике полностью отсутствовал много лет. По уставу Института, который является некоммерческим учреждением, такой контроль должен был осуществляться его единственным собственником, каковым является Адвокатская палата Санкт-Петербурга. Возможно, что отсутствие контроля, объясняется тем, что Совет палаты, который обязан был организовывать контроль за деятельностью Института (и прежде всего его финансовой деятельностью), возглавлял и возглавляет в настоящее время отец директора института- Евгений Васильевич Семеняко.     

         Когда я узнал о вышеизложенных обстоятельствах, у меня  сложилось субъективное впечатление о том, что с рядом членов Совета и Квалификационной комиссии (которые в связи с ремонтом адвокатской палаты заседают более года в одном и том же помещении) была проведена определенная «предварительная работа», направленная на минимизацию негативных последствий для адвоката Н. за его безнравственное поведение.

         Указанные факты дают мне основания полагать, что решение Совета палаты по делу адвоката Н. не будет опубликовано для широкой общественности, как это требует закон, в связи с чем я считаю необходимым изложить несложные фактические обстоятельства этого дела более подробно в своём особом мнении  перед тем, как обосновать мотивы своего несогласия с решением послушного большинства Совета.

 

 

Факты

         Гражданин Б. являлся собственником петербургского банка, над которым в 2018 году нависла опасность отзыва лицензии, корпоративного, а затем и личного банкротства. 

         Адвокат Н. являлся единственным участником коммерческой организации (ООО), с которым у супругов Б. было заключено соглашение об оказании правовой помощи. Для того, чтобы избежать обращения взыскания на их имущество и его продажу по заниженной цене, адвокат Н. посоветовал супругам Б. заключить с ним (с адвокатом Н.) мнимую сделку, по которой зарегистрировать на его имя 100% принадлежащих супругам Б. долей в предприятии, которое являлось владельцем дорогостоящего бизнес-центра на берегу Невы в Санкт-Петербурге, рыночная стоимостью которого составляла более 1 млрд. рублей.

         В ноябре 2018 года сделка была совершена. «Покупатель» произвёл оплату «приобретаемого» предприятия в размере 120 млн. рублей (впоследствии суд установил, что эта сумма как минимум, в три раза ниже кадастровой стоимости бизнес-центра и земли под ним). Супруги Б. утверждали, что видимость оплаты по сделке была обеспечена посредством использования их личных средств, которые были сняты супругами Б.  со своих счетов в банке и переданы адвокату Н.,  тут же осуществившему обратный платёж, перечислив полученные денежные средства супругам Б, в качестве покупной цены. В дальнейшем адвокат Н. стал утверждать, что намеревался приобрести недвижимость своих доверителей с дисконтом целиком за свои денежные средства. 

         Спустя некоторое время после совершения сделки адвокат Н. отказался возвращать имущество супругам Б. по их требованию, уклонившись от подписания соглашения о расторжении заключенного с супругом Б. договора купли-продажи предприятия.

         Весной-летом 2019 года адвокат Н. сменил руководителя и охранную организацию незаконно «приобретенного» им общества, ранее принадлежащего супругам Б.  Само общество в лице назначенного адвокатом Н. руководителя подало иск к своим бывшим владельцам - супругам Б. о взыскании с них когда-то полученных от общества денежных средств. Суд указанные требования удовлетворил, и на основании решения суда общество в лице руководителя, назначенного адвокатом Н., обратилось с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении супругов Б. в органы внутренних дел. Дело было возбуждено.

Невозможно в полной мере оценить всю мерзость подобной «деятельности» адвоката Н., осуществлённой руками подставного лица. 

         В конце мая 2019 года супругами Б. на адвоката Н. была подана жалоба в адвокатскую палату Санкт-Петербурга.

         В июле 2019 года Квалификационная комиссия не усмотрела нарушений в действиях адвоката Н., поскольку, по странному мнению комиссии, между адвокатом Н. и супругами Б. имелся гражданско-правовой спор (!?)

         Совет Адвокатской палаты в ноябре 2019 года согласился с указанным нелепым мнением Комиссии.  Я в заседании Совета, на котором рассматривалось это дело, участия не принимал в связи с работой в суде.

         Гражданин Б. обратился в арбитражный суд с иском к адвокату Н. с требованием о признании недействительным договора купли-продажи предприятия. За время судебного разбирательства назначенный адвокатом Н. «руководитель предприятия» разделил принадлежащий предприятию бизнес-центр на несколько нежилых помещений и половину из них заложил в пользу третьего лица.

         Также назначенный адвокатом Н. руководитель предприятия заключил с принадлежащим адвокату Н. юридическим лицом договор на «липовое» правовое сопровождение, на основании которого последнему под видом оплаты юридической помощи были перечислены неадекватно завышенные денежные средства.

         В марте 2021 года Тринадцатый арбитражный апелляционный суд признал наконец сделку купли-продажи предприятия, заключённую между адвокатом Н. и гражданином Б., ничтожной (мнимой) сделкой. Суд посчитал, что сделка была совершена без намерения породить предусмотренные ею последствия, и заключена лишь формально, а обе стороны сделки изначально преследовали незаконную цель избежать обращения взыскания на имущество гражданина Б. Своим решением суд обязал адвоката Н. возвратить предприятие гражданину Б., при этом взыскав с гражданина Б. 120 000 000 (сто двадцать миллионов рублей) , пояснив, что истец не представил суду достаточных доказательств своему утверждению о том, что 120 000 000 рублей передавались адвокату Н. из личных денежных средств супругов Б. 

         Адвокат Н. направил кассационную жалобу на указанное решение в Арбитражный суд Северо-Западного округа, заявив при этом ходатайство о приостановлении исполнения решения. В обеспечение своего ходатайства он внес несколько миллионов рублей на депозит кассационного арбитражного суда. 

         Кассационный суд исполнение решения приостановил до рассмотрения жалобы, однако в удовлетворении кассационной жалобы адвокату Н. было отказано. После этого на основании решения суда гражданин Б. зарегистрировал права на возвращённое ему хозяйственное общество. Верховный суд также не усмотрел оснований для пересмотра состоявшегося решения, полностью дезавуировавшего противоправные интересы адвоката Н. 

         Впоследствии хозяйственное общество, принадлежавшее супругам Б., в ходе личного банкротства Б., попало под контроль выбранного Государственной корпорацией «Агентство по страхованию вкладов» арбитражного управляющего, который назначил генерального директора принадлежавшего супругам Б. хозяйственного общества. Адвокат Н. в рамках личного банкротства Б. также обратился с заявлением о включении его требования о возврате цены, уплаченной по мнимой сделке, в реестр кредиторов Б., предвосхитив это заявление громким высказыванием в федеральной прессе о том, что ему «придется взять на себя роль АСВ, которое за 2,5 года не удосужилось подать иск о его (гражданина Б. – Ю.Н.) банкротстве». При этом, денежные средства, в разы превышающие присуждённые адвокату Н. арбитражным судом, так и остались на счетах супругов Б., где были впоследствии арестованы судом по ходатайству Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов». В дисциплинарном деле адвоката Н. нет никаких данных о том, что супруги Б. сняли переведенные адвокатом Н. средства со своих счетов и скрыли их от своих кредиторов. Представители адвоката Н. этого также не утверждали. Банкротство гражданина Б. до настоящего времени не завершилось.

         Летом 2021 года супругами Б. подана новая жалоба в отношении адвоката Н. в котором они указали на то, что Адвокатская палата в 2019 году  полностью уклонилась от этической оценки действий адвоката Н., который не только незаконно приобрел их имущество, но и не вернул его по их требованию, продолжая его удерживать это имущество у себя.

         В ноябре 2021 года Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Санкт-Петербурга, признав нарушение этических правил о недопустимости приобретения адвокатом являющегося предметом спора имущества доверителя, сделала вывод о пропуске срока давности привлечения адвоката Н. к дисциплинарной  ответственности, под надуманным предлогом того, что якобы  со времени совершения сделки прошло более двух лет.

         Совет с решением квалификационной комиссии не согласился, указав, что исследуемое нарушение носит длящийся характер, поскольку имущество возвращено доверителю только после решения суда. После этого Совет  возвратил дело в квалификационную комиссию для нового рассмотрения. 

         При новом рассмотрении дела Квалификационная комиссия согласилась с позицией Совета, отметив, однако, что супруги Б не являются «жертвами обмана» адвоката Н., так как супруг Б являлся в сделке с адвокатом Н. такой же недобросовестной стороной, как и адвокат Н.  По моему мнению, Комиссия таким образом оказывала помощь адвокату Н. на случай привлечения его к уголовной ответственности за мошеннические действия в отношении имуществаБ.  При этом невозвращение адвокатом Н. имущества супругам Б. до решения гражданского спора между ними Комиссия сочла соответствующими требованиям этики, так как адвокат, как гражданин, вправе пользоваться правом на защиту в суде. Абсурдность подобного решения Квалификационной комиссии очевидна для любого здравомыслящего человека, поскольку в сфере уголовного правоприменения часто встречаются недобросовестные доверители, совершившие тяжкие преступления в сфере имущественных отношений, но это, тем не менее, может быть основанием для незаконного присвоения адвокатами, осуществляющими их защиту, имущества последних.   

         Совет адвокатской палаты эту позицию Квалификационной комиссии поддержал, обратил внимание, что гражданин Б. по решению суда не возвратил адвокату Н. денег, а адвокат Н. возвратил - таки имущество своему доверителю. 

         

         Почему Совет неправ?

         Квалификационная комиссия и Совет исказили этическую перспективу выявленных фактических обстоятельств проступка, совершённого адвокатом Н. Совет ошибочно сосредоточился на этической оценке сделки, незаконно заключённой между адвокатом Н. и Б. констатировав при этом, что в указанной сделке обе стороны были недобросовестными.  И прикрываясь подобной нелепостью Совет принял необоснованное решение о беспрецедентно мягком дисциплинарном взыскании для адвоката Н. При этом Совет исходил из того, что в отношении доверителя Б. адвокатом Н. никаких неэтичных действий не было допущено.(?!)

         Это очевидное смещение фокуса  исследования с содержания этического проступка адвоката Н.,(фактически предавшего интересы своих  доверителей) - на менее значимый вопрос (на обман кредиторов, имеющих претензии к имуществу супругов Б.) выглядит незамысловатым   «наперсточничеством», к которому так привыкли адвокаты, в ситуациях, когда суд обходит вниманием наиболее значимый аргумент адвоката-защитника и с упоением опровергает аргумент «вспомогательный». Заявляю, что Петербургскому Совету не с руки перенимать подобные недостойные приемы.  

         Серьезного этического порицания заслуживает сам по себе проступок адвоката, который выполняя незаконную просьбу доверителей, получает в своё титульное владение их имущество стоимостью свыше миллиарда рублей с целью  «сохранить» это имущество от потенциальных кредиторов доверителей, а потом незаконно удерживает это имущество, несмотря на настоятельную просьбу доверителей о возврате его в виду того, что опасность со стороны кредиторов миновала. 

         В жалобе супругов Б. был поставлен вопрос не только и не столько о приобретении их имущества адвокатом, сколько о его совершенно бессовестном последующем удержании, вопреки договоренностям, достигнутым между адвокатом и его доверителями.  Один из моих коллег по Совету задала представителю адвоката Н. абсолютно справедливый вопрос: почему же адвокат не вернул имущество, когда к нему было предъявлено это требование со стороны доверителей.  Никакого ответа на этот вопрос получено не было. Нет ответа на этот  вопрос и в решении Совета.

         В ходе обсуждения вопроса  о возможном взыскании, которого заслуживает  адвокат Н. от членов Совета звучали неубедительные суждения о том, что адвокат Н. хотел обеспечить возврат денег, фактически внесенных супругами Б. в качестве якобы   им по мнимой сделке. Но этот аргумент противоречит установленным судом фактам процессуального поведения адвоката Н., который настаивал на действительности сделки и всячески препятствовал вынесению решения о двусторонней реституции, ходатайствуя о приостановлении исполнения решения арбитражного суда в указанной части и даже внёс обеспечение в несколько миллионов рублей на депозит кассационного суда. Кроме того, вопросы денежных расчетов (как утверждали супруги Б. их же деньгами) адвокат Н. мог вполне разрешить до обращения Б. в суд, при обсуждении соглашения о расторжении договора купли-продажи имущества супругов Б. Но от подписания этого соглашения, как установил суд, адвокат Н. уклонился. Из этого со всей очевидностью следует, что адвокат Н. «до последнего» стремился к сохранению за собой незаконно поступившего в его владение имущества, принадлежащего супругам Б. 

         С удивлением слушал я мнения некоторых членов Совета и о том, что адвокат Н. якобы имеет право, как гражданин, защищать себя в суде, выбирая любую позицию.  Совершенно очевидно, что позиция адвоката в суде по спору об имуществе доверителей не может быть безнравственной. Вряд ли стоит  повторять банальную адвокатскую истину, что далеко не всё, что вправе позволить себе обычные граждане, может позволить себе адвокат.     Проблема особых требований к поведению адвоката, как к стороне гражданско-судебного спора об имуществе бывшего доверителя была предельно ясно освещена в дисциплинарном деле, возбуждённом в  отношении  присяжного поверенного Лохвицкого Московским Советом  присяжных поверенных. Московский Совет столкнулся со схожей, хотя и более сложной проблемой в деле присяжного поверенного Лохвицкого. Тот защищал по уголовному и представлял по гражданскому делу некоего Элькина - помощника присяжного поверенного. Элькин получил купчую на дом своей доверительницы, с которой состоял в близких отношениях. Купчая была признана судом законной (в отличие от настоящего дела), но это не помешало подвергнуть этическому порицанию не только самого помощника присяжного поверенного Элькина (в неэтичности действий которого не было никаких сомнений), но и поставить под вопрос проявленную самим Лохвицким неразборчивость в выборе дел.  Стоит ли говорить, что вопрос адвоката Н. с точки зрения прецедента по делу Лохвицкого решался бы в дореволюционной адвокатуре однозначно. Однако припоминаю, что кто-то из участников производства цинично назвал дело Лохвицкого, на которое ссылался представитель супругов Б., «доисторическим».

         Похоже, нравственность и высокие моральные стандарты действительно остались в прошлом, а подлость, корысть и алчность – именно те качества, по отношению к которым, по мнению Совета, необходимо проявлять немыслимую толерантность и за проявление которых достаточно всего лишь «погрозить пальчиком» проштрафившемуся адвокату.

         Претензии к решению коллег по Совету и Комиссии, конечно, не только в том, что они решили столь решительно отвергнуть сложившиеся этические традиции российской адвокатуры по довольно принципиальному вопросу, а в том, - и это главное - что безнравственное, алчное, корыстное поведение адвоката по отношению к своему доверителю и его имуществу вообще не получило должной этической оценки со стороны Квалификационной комиссии и Совета палаты. По сути, адвокат Н. наказан лишь за совершение мнимой сделки, хотя более серьезный «адвокатский грех» проявился в его последующих действиях, выразившихся в том, что вместо возврата имущества законному собственнику – своему бывшему доверителю - адвокат затеял с ним публичную судебную тяжбу, которую с треском проиграл, несмотря на «состряпанное» адвокатом Н. заявление  на своего бывшего клиента заявления о  якобы совершённом преступлении, и попытки разбазаривания его имущества посредством нехитрой схемы с залогом по заниженной стоимости.

         Квалификационная комиссия и большинство Совета сделали вид, что не заметили всей этой профессиональной мерзости, фактически ограничившись только этичностью гражданско- правовой сделки с имуществом супругов Б. 

         К сожалению, я далек от мысли о том, что это – результат простой небрежности. В этом деле супруги Б. уже сталкивались с подобными манипулятивными приёмами, применёнными к ним со стороны органов Петербургской адвокатской палаты.  Так, «на первом круге» рассмотрения дисциплинарного дела, в 2019 году супругов Б. отправили в суд, а когда они «выиграли дело» у адвоката Н. в суде, на втором круге рассмотрения Квалификационная комиссия цинично разъяснила подателям жалобы, что срок привлечения адвоката Н. к дисциплинарной ответственности пропущен.

         Я всегда был убежден в том, что адвокатская этика предназначена для защиты более слабой стороны – доверителя. Но сегодня, судя по дисциплинарному делу адвоката Н., в петербургской адвокатуре зарождается  совершенно иная «этика», используемая в совершенно иных целях, а именно в целях «отмазаки» зарвавшихся от безнаказанности адвокатов. Я не смогу принять подобную извращённую «этику», проявившуюся в позорном прецеденте в деле адвоката Н.  

         Что должны думать наши молодые коллеги, узнавшие о деле адвоката Н.? Вполне возможно получить имущество доверителей многомиллионной стоимости и отделаться при этом всего лишь предупреждением! Похоже, игра стоит свеч? Зачем быть такими, как Плевако, Спасович, Александров, долго учиться и практиковаться в нашей высоконравственной профессии, если можно в одночасье стать таким богатым как адвокат Н., и иметь, как он, адвокатский офис в Лондоне. Для этого всего лишь надо решиться и воспользоваться бедой, постигшей ваших доверителей. А в случае возникновения проблем на дисциплинарном фронте – достаточно будет «проспонсировать» конференцию одного из вице-президентов палаты.

         Я выступаю и буду выступать против выдачи нашим Советом откровенных «индульгенций», отпускающих  тяжкие  адвокатские грехи худшим представителям  нашего профессионального сообщества, таким как адвокат Н.  

          В конце изложения своего «особого мнения» я хочу обратиться к коллегам по Совету адвокатской палаты, голосовавшим за оставление адвоката Н.  в Петербургском адвокатском сообществе, где зарождались и формировались высокие этические нормы нашей высоконравственной профессии. Возможно,  когда-нибудь вам станет стыдно за ваше решение по делу безнравственного адвоката Н.

 

 Вице-президент адвокатской палаты Санкт-Петербурга                                                                           

 Ю. Новолодский 

Источник: Advokat

Корзина пока пуста
Услуги

НАШИ ПАРТНЕРЫ

КОНТАКТЫ

(812) 325-72-89, (812) 325-72-88,  круглосуточный телефон: +7 (999) 066-66-78

г.Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская д. 5 (код 2406 В)

vip@balticlaw.ru 

Экспертная служба ПОИСК

     
Яндекс.Метрика